НАШИ ПРОБЛЕМЫ

Шумерологии сто лет. За это время мы раскопали почти все шумерские города, узнали имена и последовательность правления царей, посмотрели в лица статуям, прочитали несколько тысяч шумерских текстов, уяснили что-то из области экономики, политики, языка, словесности и религии шумеров. Теоретики создали теории хозяйства и государства, написали очерки литературы и искусства. Все стало понятно и энциклопедически правильно. Но эта правильность, этот порядок - для читателя учебников и энциклопедий. Шумерологи еще долго будут завидовать египтологам, античникам, семитологам и всем прочим народознатцам. Мы преуспели, но мы позади. Вот примерный перечень наших недостижений и непобед.

  1. У нас до сих пор нет большого словаря шумерского языка с росписью всех контекстов. Каждый шумеролог вынужден составлять свой личный словарик на базе картотеки, созданной по данным двуязычных глиняных словарей (силлабариев) или чужих комментариев к изданным текстам. Словари, которые есть, часто ошибаются в чтении знаков. Поэтому многие примеры нужно ставить в другие тома на другие буквы. Чтения некоторых слов обновляются с регулярностью в 15-20 лет, так что шумерский язык до сих пор претерпевает изменения (уже в сознании ученых).
  2. Мы знаем последовательность царских имен, но не знаем подлинных датировок правления. У нас до сих пор три хронологии - долгая, средняя и короткая. Разница между ними составляет примерно 200 лет. В учебниках мы даем среднюю (Хаммурапи правит у нас с 1792 по 1750), сами в последнее время склоняемся к короткой. До сих пор не знаем, когда же правил знаменитый Гудеа. То ли он предшественник III династии Ура, то ли современник ее первого царя Ур-Намму. Разброс между двумя версиями по времени составляет примерно полвека.
  3. Мы не знаем, как читаются и произносятся имена величайших царей Лагаша. То ли Энметена, то ли Энтемена. То ли Урукагина, то ли Уруинимгина. В 60-е пробовали уйти от старых чтений, но в конце века вернулись и поняли, что ничего доказать не удалось.
  4. Мы неплохо продвинулись в изучении шумерской грамматики и даже поняли морфологический тип шумерского языка (агглютинативный), но не смогли установить генетическую связь шумерского ни с одним языком мира. Во многих языках есть похожие слова и грамматические конструкции, но решающего довода в пользу однозначного отождествления нет до сих пор.
  5. Гораздо хуже обстоит дело в области шумерской этимологии и семантики. Раньше думали, что только шумерский оказывал влияние на соседние языки, а аккадских заимствований в шумерский было немного. Теперь находим семитские и хурритские заимствования в большом количестве, но корни исконных шумерских слов не понимаем, потому что не знаем родственников шумерского языка. Копошимся между мунда и бирманскими.
  6. Антропологическое определение шумеров тоже никуда не годится. Сперва их считали средиземноморскими европеоидами, теперь начинается разработка тибето-бирманской гипотезы ( и следовательно - монголоидности).
  7. Совсем худо обстоит дело с изучением клинописной идеографии (то есть, рисунков, из которых получились абстрактные клинописные знаки). Мы знаем все чтения каждого знака, но в большинстве случаев не можем понять, какой же конкретный предмет изображен. Поэтому шумерология до сих пор не имеет комментированного списка идеограмм, подобного иероглифическому списку Гардинера в египтологии.
  8. До сих пор не найден и не раскопан город Аккад - столица Саргона Древнего и его династии.
  9. Это не говоря уже о всяких духовных вещах вроде категорий шумерской религии, ритуалов или жанров словесности.
  10. Мы не знаем, отчего шумеры погибли как цивилизация. Причин может быть несколько. Кто-то назовет экономическую, кто-то политическую. Моя книга назвала психологическую причину. Дело не только в действительности, но и в характере, который переживает действительность. Или не переживает ее.

Шумерологи живут долго, иногда очень долго. Крамер прожил 93 года, Якобсен 89 лет, Дьяконов 84 года, ван Дейк 81 год. Это вынужденное долгожительство. Человек в свои 80 чувствует, что ничего не понял в предмете, и хочет узнать больше. Он идет за предметом как собака за колбасой. Колбаса тянется, собака приникает к запаху и не замечает, как открывается и захлопывается за ней дверь. Дверь в мир иной.
Мы знаем мало, но не настолько мало, чтобы не суметь рассказать людям правду забытых вещей и слов.
Hosted by uCoz